Неточные совпадения
Офицеров никого не было в кают-компании: все были наверху, вероятно «на авральной
работе». Подали холодную закуску. А. А. Болтин угощал меня.
— «Да везде, где тепло и хорошо, — говорит старшая сестра: — на лето, когда здесь много
работы и хорошо, приезжает сюда множество всяких гостей с юга; мы были в доме, где вся
компания из одних вас; но множество домов построено для гостей, в других и разноплеменные гости и хозяева поселяются вместе, кому как нравится, такую
компанию и выбирает.
Карачунский рассказывал подробно, как добывают золото в Калифорнии, в Африке, в Австралии, какие громадные
компании основываются, какие страшные капиталы затрачиваются, какие грандиозные
работы ведутся и какие баснословные дивиденды получаются в результате такой кипучей деятельности. Родион Потапыч только недоверчиво покачивал головой, а с другой стороны, очень уж хорошо рассказывал барин, так хорошо, что даже слушать его обидно.
— Мы как нищие… — думал вслух Карачунский. — Если бы настоящие
работы поставить в одной нашей Балчуговской даче, так не хватило бы пяти тысяч рабочих… Ведь сейчас старатель сам себе в убыток работает, потому что не пропадать же ему голодом. И
компании от его голода тоже нет никакой выгоды… Теперь мы купим у старателя один золотник и наживем на нем два с полтиной, а тогда бы мы нажили полтину с золотника, да зато нам бы принесли вместо одного пятьдесят золотников.
— Точно так, вашескородие, — отвечал староста. — Кругом золото, а в середке бедность… Все от
компании зависит: ежели б объявили старательские
работы, оно все же передышка… Не настоящее дело, а из-за хлеба на воду робили.
Рабочие не имели даже собственного выгона, не имели усадеб — тем и другим они пользовались от
компании условно, пока находившаяся под выгоном и усадьбами земля не была надобна для
работ.
Дело в том, что собственно рабочим Кедровская дача дала только призрак настоящей
работы, потому что здесь вместо одного хозяина, как у
компании, были десятки, — только и разницы. Пока благодетелями являлись одни скупщики вроде Ястребова. Затем мелкие золотопромышленники могли работать только летом, а зимой прииски пустовали.
Это была, во всяком случае, оригинальная
компания: отставной казенный палач, шваль Мыльников и Окся. Как ухищрялся добывать Мыльников пропитание на всех троих, трудно сказать; но пропитание, хотя и довольно скудное, все-таки добывалось. В котелке Окся варила картошку, а потом являлся ржаной хлеб. Палач Никитушка, когда был трезвый, почти не разговаривал ни с кем — уставит свои оловянные глаза и молчит. Поест, выкурит трубку и опять за
работу. Мыльников часто приставал к нему с разными пустыми разговорами.
Эти две больших неудачи отозвались в промысловом бюджете очень сильно, так что представленные Ониковым сметы не получили утверждения и
компания прекратила всякие
работы за их невыгодностью.
Старательские
работы сведены были на нет, и этим самым уничтожено было в корне хищничество, но вместе с тем
компания лишилась и главной части своих доходов, которые получались раньше от старателей.
— Ну, это все пустяки! — успокаивал Карачунский. — Другой делянки никому не дадим… Пусть Мыльников, по условию, до десятой сажени дойдет, и конец делу. Свои
работы поставим… Да и убытка
компании от этой жилки нет никакого: он обязан сдавать по полтора рубля золотник… Даже расчет нам иметь даровую разведку. Вот мы сами ничего не можем найти, а Мыльников нашел.
Самая
компания возникла на развалинах упраздненных казенных
работ, унаследовав от них всю организацию, штат служащих, рабочих и территорию в пятьдесят квадратных верст.
Они расстались большими друзьями. Петр Васильич выскочил провожать дорогого гостя на улицу и долго стоял за воротами, — стоял и крестился, охваченный радостным чувством. Что же, в самом-то деле, достаточно всякого горя та же Фотьянка напринималась: пора и отдохнуть. Одна казенная
работа чего стоит, а тут
компания насела и всем дух заперла. Подшибся народ вконец…
Оба месторождения открыты были фотьянскими старателями, и
компания поставила свои
работы уже на готовое.
Через некоторое время после Ваньки-Встаньки ввалилась большая
компания парикмахеров, которые в этот день были свободны от
работ.
К девяти часам утра мы все собрались на пароходе «Коцебу». На обеденном столе кают-компании был разложен план гирл и чертежи построек, и как только двинулся пароход, заведующий гирловыми
работами подробно объяснил В.И. Ковалевскому то, что нам надлежало осмотреть.
На лекции идти было поздно,
работа расклеилась, настроение было испорчено, и я согласился. Да и старик все равно не уйдет. Лучше пройтись, а там можно будет всегда бросить
компанию. Пока я одевался, Порфир Порфирыч присел на мою кровать, заложил ногу на ногу и старчески дребезжавшим тенорком пропел...
Так проводил он праздники, потом это стало звать его и в будни — ведь когда человека схватит за сердце море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого человека, и вот, бросив землю на руки брата, Туба ушел с
компанией таких же, как сам он, влюбленных в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а славная
работа, можно утонуть десять раз в день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих вод тяжело поднимается сеть — полукруг с железными зубцами на краю, и в ней — точно мысли в черепе — движется живое, разнообразных форм и цветов, а среди него — розовые ветви драгоценных кораллов — подарок моря.
— Ну, положим, что и побольше, — возразил Янсутский. — Я-с эти дела знаю очень хорошо: я был и производителем
работ, и начальником дистанции, и подрядчиком, и директором, — в настоящее время нескольких
компаний, — и вот, кладя руку на сердце, должен сказать, что точно: вначале эти дела были превосходные, но теперь этой конкуренцией они испорчены до последней степени.
В нашей избе горел сальный огарок, тускло освещая неприглядную внутренность избы Гаврилы Ивановича: передний угол, оклеенный остатками обоев, с образом суздальской
работы; расписной синий стол с самоваром, около которого сидела наша
компания; дремавших около печки баб, белевшие на полатях головы ребятишек, закопченный черный потолок, тульское ружье на стенке с развешанным около охотничьим прибором и т. д.
— Пчеле муха — не
компания, так и тебе не следует водить
компанию с парнями вроде Стёпки. Ты —
работой деда и отца — поставлен хозяином у дела, — стой твёрдо!
Все офицеры в кают-компании или по каютам, Степан Ильич со своим помощником и вахтенный офицер, стоявший вахту с 4 до 8 часов утра, делают вычисления; доктор, осмотревший еще до 8 ч. несколько человек слегка больных и освободивший их от
работ на день, по обыкновению, читает. В открытый люк капитанской каюты, прикрытый флагом, видна фигура капитана, склонившаяся над книгой.
Один только старший офицер, хлопотун и суета, умеющий из всякого пустяка создать дело, по обыкновению, носится по корвету, появляясь то тут, то там, то внизу, то на палубе, отдавая приказания боцманам, останавливаясь около работающих матросов и разглядывая то блочок, то сплетенную веревку, то плотничью
работу, и спускается в кают-компанию, чтобы выкурить папироску, бросить одно-другое слово и снова выбежать наверх и суетиться, радея о любимом своем «Коршуне».
— Только со мною надо во всем начистоту… Вам, быть может, желательно бы было продолжать и дальнейшие
работы, какие наша
компания будет производить в своих лесных угодьях?
А я — представитель потерпевшей
компании — махнул рукой, хотя, каюсь, сгоряча сам хотел начать расследование — почему это завод загорелся точно свеча, когда
работы в нем никакой не было!
Только Юрка не совсем подходил к общей
компании. Что с ним такое сталось? Работал вместе со всеми с полною добросовестностью, но никто уже больше не видел сверкающей его улыбки. По вечерам, после
работы, когда ребята пили чай, смеялись и бузили, Юрка долго сидел задумавшись, ничего не слыша. Иногда пробовал возражать Ведерникову. Раз Ведерников послал ребят в соседнюю деревню раскулачить крестьянина, сына кулака. Юрка поехал, увидел его хозяйство и не стал раскулачивать. Сказал Ведерникову...